ПРОИСХОЖДЕНИЕ МАРИЙСКОГО НАРОДА

В последние годы на территории Марийской республики проведены большие археологические работы. Исследовано много памятников, ко­торые позволили в значительной мере осветить древнюю историю Ма­рийского края. К сожалению, исследованные археологические памят­ники мало дали антропологических материалов. Пока еще нет возмож­ности последовательно проследить историю формирования физического типа современных марийцев. В распоряжении антропологов имеются только фрагментарные материалы и то не по всем периодам. Поэтому можно высказать только лишь предварительные соображения по этому вопросу.В настоящее время имеется удовлетворительный костный материал, который позволяет дать краниологическую характеристику современным марийцам. Этот материал получен из двух могильников: Мало-Сундырского и Немец-Солинского. Первый датируется XVII—XVIII вв. и при­надлежал горным марийцам, второй относится к более позднему време­ни— концу XIX в. Этот памятник принадлежал луговой группе ма­рийцев.

Материал из этих могильников показывает заметные различия между горными и луговыми марийцами. Последние отличаются мень­шими размерами продольного и высотного диаметров мозговой коробки, более узким и уплощенным лицом, меньшим развитием рельефа и слабо выступающим носом. Эти различия прослеживаются как на мужских, так и на женских черепах. В целом черепа горных марийцев оказываются несколько более европеоидными. Такое направление различий по некоторым признакам прослеживается и при изучении современного населения.В работах В. В. Бунака и П. И. Зенкевича имеются указания на то, что у горных мари более обильная борода, меньше складка века, бо­лее прямой лоб, большая длина тела. Различия между право- и лево­бережными группами марийцев прослеживаются и по новым материа­лам, собранным К. Ю. Марк. Так, у горных марийцев наблюдается более высокое переносье, меньший процент наличия эпикантуса. По не­которым другим признакам, как отмечает К. Ю. Марк, эта группа срав­нительно с луговыми марийцами дает сдвиг в монголоидном направле­нии.
Какое место марийские черепа занимают среди краниологических серий народов Поволжья и Прикамья? Черепа горных мари по многим признакам обнаруживают сходство с северными чувашами. В той и дру­гой группе почти одинаковые размеры ширины лица, высоты переносья, угла выступания носовых костей. По высоте лица, высоте орбит, углу наклона лба указанная серия близка к черепам мордвы-эрзи. Углы го­ризонтальной профилировки сближают черепа горных мари с удмурт­скими.
Таким образом, горномарийские черепа по одним признакам обна­руживают сходство с чувашскими, по другим — с эрзянскими или уд­муртскими. Если принять во внимание только признаки, характеризую­щие степень выраженности монголоидности, то среди перечисленных серий эрзянская группа оказывается наиболее европеоидной.
Что касается черепов луговых мари, то они в отличие от черепов других народов Поволжья и Прикамья имеют некоторые особенности. У них наблюдается более низкое переносье, меньше угол выступания носа и более уплощенное лицо в горизонтальной плоскости. По этим признакам луговые мари оказываются более монголоидными по срав­нению со всеми группами рассматриваемой области.
Итак, краниологический материал по современным марийцам поз­воляет констатировать наличие различий между горными и луговыми мари. Тип, отмеченный у последних, не находит аналогий среди других народов Поволжья и Прикамья.
Теперь перейдем к рассмотрению более ранних  материалов.
К XIII—XIV вв. относится серия черепов из Мари-Луговского кладбища. А. X. Халиков эти погребения относит к булгаро-татарскому му­сульманскому населению. Серия черепов из этого могильника характе­ризует не местное, а пришлое население. По данным В. П. Алексеева, черепа имеют низкую и очень широкую черепную коробку, средневысо-кое, широкое и уплощенное лицо, среднюю величину выступания носа. Черепа из Мари-Луговского кладбища близки к черепам из курганов Нижнего Поволжья. По мнению В. П. Алексеева, эти формы связаны своим происхождением с центральноазиатским типом монголоидной большой расы. Это пришлое население не сыграло сколько-нибудь за­метной роли в этногенезе современного населения Марийского края. Как справедливо замечает В. П. Алексеев, ни одна группа современных ма­рийцев не обнаруживает близости к представителям   центральноазиатского типа.
Следующая по времени серия черепов с территории Марийской рес­публики происходит из Дубовского могильника и датируется X—XI вв. Серия очень небольшая и включает всего 3 мужских и 4 женских чере­па. Мужские черепа имеют плохую сохранность, ни на одном из них нельзя было точно определить угол выступания носа. Женские оказа­лись лучшей сохранности. При изучении этой серии бросились в глаза сильные различия между мужскими и женскими черепами. Мужские черепа массивны, с хорошо выраженными надбровными дугами, с низ­ким и широким лицом. На одном черепе сохранились носовые кости, ко­торые дают представление о сильно выступающем носе. Женские чере­па, напротив,,имеют небольшие размеры, слабое развитие рельефа. Лицо на них низкое и среднеширокое или узкое, выступание носа сла­бое. В двух случаях отмечены уплощенность лицевого скелета и выра­женный альвеолярный прогнатизм. Трудно сейчас сказать, что эти различия отражают действительно сильно выраженный половой деморфизм или мы имеем дело со смешанным населением.
Женские черепа из Дубовского могильника отличаются от близких к ним по времени финских серий. Для сравнения привлечены материалы из могильников Мыдлань-Шай и Поломского с территории северной Удмуртии и Муранского, расположенного в Куйбышевской области. Че­репа из Дубовского могильника сравнительно с черепами из перечислен­ных  могильников  имеют  меньшие  размеры   продольного  и   высотного диаметров черепной коробки, более широкое и значительно более низкое лицо и низкие орбиты, малую величину угла выступания носа, меньшее развитие рельефа. Все это дает основание предполагать существование на рубеже I и II тысячелетий н. э. иного типа населения в Поволжье. Прослеживается ли связь между ним и современным населением Марий­ского Поволжья? Из сравнения черепов горных и луговых мари с дубовскими нельзя получить четкого ответа об их близости или больших расхождениях между ними. Сравнение мужских черепов вообще не мо­жет быть проведено, поскольку из Дубовского могильника нет ни од­ного хорошо сохранившегося черепа. Женские серии по одним призна­кам показывают сходство между собой, по другим обнаруживают значительные расхождения. Так, например, широкое, низкое и уплощен­ное лицо отличает дубовские черепа от марийских. Но низкий угол вы­ступания носа и низкая черепная коробка сближает их с черепами лу­говых мари. Учитывая это, можно высказать предположение о намечавшейся преемственности луговых мари с населением, оставив­шим Дубовский могильник. Тут уместно отметить, что как черепа лу­говых мари, так и черепа из Дубовского могильника характеризуются некоторым своеобразием, выделяющим их из ряда синхронных им серий черепов.Важным периодом в истории марийцев являются первые века на­шей эры. Именно к этому времени исследователи относят образование древнемарийских племен. К сожалению, палеоантропологический мате­риал этого периода очень беден и представлен только небольшой серией из Мари-Луговского могильника, который А. X. Халиковым дати­руется IV—V вв. По данным В. П. Алексеева, эта серия характеризуется промежуточным типом. Черепа имеют низкое и довольно широкое ли­цо, сильно профилированное в горизонтальной плоскости. По этим признакам данные черепа не отличаются от типично европеоидных серий. Однако выступание носа очень малое, что сближает их с монго­лоидными черепами.

Каково происхождение населения, оставившего этот могильник? А. X. Халиков относит этот памятник к типу азелинских, продолжавших развитие культуры пьяноборского населения. По мнению этого иссле­дователя, начиная с V в. до н. э. левобережье Средней Волги становится запустевшим, население отсюда уходит. Только на Ветлуге оно сохра­няется в виде небольших групп до III в. н. э. К III в. до н. э. ананьин-ские племена покидают и Вятку. Заселение левобережья снова начи­нается с III—IV вв. н. э. Именно в это время отмечается массовый выход позднегородецкого населения с правобережья Волги на левый берег. Это пришлое население начинает селиться по Ветлуге. Из районов
Нижней Камы и Вятки на Среднюю Волгу продвигаются азелинские племена, потомки пьяноборских. Памятником этих переселившихся пле­мен с Вятки и является Мари-Луговской могильник. Азелинские племена вступают в контакт с позднегородецкими племенами. Этот контакт приводит в конечном итоге к формированию древнемарийских племен, причем азелинское население сыграло основную роль в сложении луго­вых мари, а позднегородецкие —в сложении горной части мари. Такую картину передвижения племен рисует на археологическом материале А. X. Халиков.
На продвижение части правобережного населения Поволжья в об­ласть левобережья указывает и О. Н. Бадер. Время такого продвиже­ния, по мнению этого исследователя, определяется вероятнее всего III веком. Продвижение части населения с правобережья на левобережье установило культурную близость и родство населения этих областей. Это и было временем образования древнемарийских племен.
О взаимодействии племен, живших по обоим берегам Волги, пишет и А. П. Смирнов.
Рассмотрим в этом плане имеющиеся антропологические материа­лы и прежде всего остановимся на вопросе о связи населения, оставив­шего Мари-Луговской могильник, с населением азелинской культуры. Сравнение их между собой показывает значительные различия. Мари-луговские черепа отличаются иным сочетанием диаметров мозгового и лицевого отделов. Они сравнительно с вятскими имеют значительно бо­лее широкую и низкую мозговую коробку, более высокий черепной ука­затель. Лицо на них шире и ниже, более низкие также и орбиты. Осо­бенно заметны различия в степени выступания носа. Угол выступания носа на марилуговских черепах на 11° меньше по сравнению с таковым на вятских. Несколько ниже также и переносье. Различия, та­ким образом, между сравниваемыми сериями довольно значительны. Женские черепа, напротив, очень сходны между собой, за исключением только ширины и длины мозговой коробки. По этим признакам между сравниваемыми сериями имеются большие расхождения. Правда, жен­ских черепов совсем мало. Многие признаки определены всего лишь на 1—2 черепах, поэтому полученные данные вряд ли отражают достовер­но особенности сравниваемых групп. Вероятно, будет более правильным учитывать данные по мужским черепам, которых больше, чем женских.
Марилуговские черепа отличаются не только от вятских, но и от пьяноборских   Прикамья, причем   различия   наблюдаются  по   тем   же признакам и в том же направлении. Следовательно, имеющийся материал не дает основания считать население, оставившее Мари-Луговской могильник, пришлым с Вятки или Нижней Камы. Вероятнее всего оно было местным. Исходя из этого, вряд ли можно согласиться с положе­нием А. X. Халикова о том, что в пьяноборское время левобережные районы Волги были запустевшими. По-видимому, какая-то часть местного населения продолжала жить здесь в это время, о чем свидетель­ствует приведенный материал.Прослеживается ли связь марилуговских черепов с более поздними? Что касается материала из Дубовского могильника, то, к сожалению, подробного сопоставления провести нельзя, потому что в Мари-Луговском могильнике лучшей сохранности оказались мужские черепа, а в Дубовском — женские. Все же можно сказать, что марилуговские черепа оказываются более массивными сравнительно с дубовскими. Они имеют более крупные размеры мозговой коробки, более широкое и высокое лицо. Наряду с отличиями можно отметить и сходство между сравниваемыми черепами. Так, например, женские черепа обеих серий имеют близкие величины высоты переносья, угла выступания носовых костей и горизонтальной профилировки. Наличие сходства между указанными черепами по нескольким важным признакам может служить показателем преемственности населения, оставившего Мари-Луговской и Дубовский могильники. Далее, намечается линия связи между черепами из Дубовского могильника и черепами современных луговых мари. Такое заключение, однако, может быть сделано с оговоркой, так как между сравниваемыми тремя сериями имеются и существенные различия.
В связи со всем сказанным вызывает возражение и другое положение А. X. Халикова о том, что основную роль в сложении луговых марийцев сыграли азелинские племена. Как уже выше указывалось, имеется существенная разница между черепами из Мари-Луговского могильника и азелинскими с Вятки. Значительное расхождение наблюдается и между современными черепами луговых мари и азелинскими. Мужские черепа луговых мари отличаются от азелинских меньшей вы­сотой мозговой коробки, меньшей шириной лица, большей его уплощенностью, меньшей высотой переносья и значительно меньшим углом выступания носа. В целом черепа луговых мари оказываются более монголоидными. Вывести тип современных левобережных марийцев из. типа азелинского населения нельзя. Это, конечно, не означает, что азелинское население не принимало никакого участия в сложении современных марийцев. Вероятно, оно вошло составной частью в состав последних вместе с местными племенами.

Весь приведенный материал позволяет сделать следующие выводы:
1) Близость черепов горных мари к черепам чувашей, мордвы и удмуртов дает основание предполагать, что эти группы имеют местное происхождение. Формирование их происходило на сходной антропологической основе. Местный компонент отличался по крайней мере со II тысячелетия до н. э. наличием монголоидных особенностей. Местное население правобережья в течение длительного времени подвергалось влиянию южных европеоидных племен.  Повидимому, этим    и    можно
объяснить более заметную выраженность европеоидных черт у совре­менного правобережного населения, особенно у мордвы.
2)           Формирование луговых мари происходило, по-видимому, на той же антропологической основе. Своеобразие их является, скорее всего, результатом того, что древнее население левобережья Волги в меньшей степени смешивалось с различными пришлыми племенами. Лесные массивы этого района создавали условия для некоторой изоляции.
3)           Племена азелинской культуры Вятки, вероятно, принимали уча­стие в формировании луговых мари, но не им принадлежала главная роль. Основным компонентом в их сложении был, по-видимому, местный, ветлужскнй. О роли городецких племен в сложении марийского народа нельзя ничего сказать из-за отсутствия антропологического материала.
4)           Сделанные выводы следует рассматривать как предварительные. Для более определенных заключений необходим новый палеоантропологический материал.

Марийский народный костюм

Локальные особенности марийской одежды, характер отдельных составных частей типа отделки и украшений разнообразны. Эти отличия выражаются в покрое основных частей и способе употребления отдельных деталей костюма, в количестве используемой вышивки и отделки, в их расцветке, в характере орнаментов. Они касаются основных этнографических групп марийцев: луговых, горных, северо-западных и восточных. Отдельные детали костюма каждой из этих групп позволяют выделить и более узкие локальные группы, которые сохраняют характер целой группы определенной территории. Но общее то, что простой отработанный прием народного конструирования соединением основных прямоугольных кусков ткани и клиньев привел к бытованию туникообразной одежды, а каждая конструктивная линия, соединяющая детали кроя одежды, была одновременно и декоративным элементом. 

Известно, что по своей конструкции костюмы всех эпох и народов делятся на три основных типа: костюм драпированный, костюм накладной и костюм распашной. Основной частью комплекта одежды всех групп марийцев как у женщин, так и мужчин, была рубаха («тувыр»), сшитая из 3-4 полотнищ белого некрашеного холста, которую можно отнести к накладному типу, то есть надеваемую через голову («положенную на плечи»). Покрой в обоих случаях был прямым (туникообразным), без клиньев. Шилась такая рубаха следующим образом: средняя часть переда и спинки выкраивалась из одного полотнища и перекидывалась пополам, делался также вырез горловины без всяких сборок, плечевых швов не было. Рукава пришивались по прямой линии с обеих сторон к среднему полотнищу. Часто использовали ластовицы.

Рубаха восточных марийцев («итакан тувыр») существенно отличается от других групп. «Верхняя часть этой рубахи была туникообразной, но низ составлялся из нескольких полотнищ. На подол нашивалась оборка из цветной фабричной ткани. Иногда помещали также вторую оборку при соединении верхней части рубахи с нижней. Покрой такого типа имел распространение у тюркоязычных народов Поволжья — татар, башкир, низовых чувашей... У восточных марийцев вырез был прямой, но воротник имел свои особенности — встречались стоячие и отложные воротники. Иногда по типу татарского и башкирского платья («кульмяк») ворот, при прямом разрезе, украшался разноцветными ленточками, нашивавшимися дугообразно, и завязывался тесемкой или застегивался крючком». Женские рубахи отличались лишь по длине и размещением вышивки.

В обоих случаях главным украшением оставалась вышивка. Кроме того, рубахи украшали узорным тканьем, раковинами каури, монетами, пуговицами, блестками. Использовали и полоски цветных тканей, соответствовавших доминирующему цвету вышивки. В конце XIX века в связи с развитием фабрично-заводской промышленности вышивальщицы, кроме вышивки, свободно пользовались одноцветными или орнаментированными тканым или набивным рисунком, тканями, которыми обрабатывали детали и их края на манжетах, вдоль полы, по спинке (по линии талии), в местах подрезов, ластовиц. Ручная техника обработки отдельных деталей верхней одежды также достигала высочайшего мастерства.

Материалом для изготовления одежды служили ткани домашнего изготовления: холст, пестрядь и cукманина. Причем праздничная одежда отличалась качеством материала и более богатой отделкой.

Одежда, изготовлявшаяся в большинстве случаев самими женщинами, являлась для каждой местности достаточно традиционной. Наиболее устойчивой и сохранившей самобытные черты была женская рубаха.

Известно, что женский костюм дольше сохраняет национальные традиции, являясь и выразителем времени, и места бытования, и проявлением художественного опыта. В комплекте народной одежды женская рубаха была более разнообразной и красочной, чем мужская. Ее шили длинной; в зависимости от того, в какой местности носили, и от влияния моды ее подбирали вверх с помощью тканого или вязаного пояска («ÿштö»), украшенного в свою очередь бисерными снизками, кистями и монетами. Манера ношения рубахи была различной у разных локальных групп. Некоторые из них делали складки только спереди, другие — позади и над бедрами, третьи — только над бедрами, собирая у пояса, горные марийки носили ее с напуском, а восточные совсем не носили пояса. Кроме того, она различалась количеством и расположением вышивки, по разрезу на нагрудной части и по назначению ношения. 

Праздничная рубаха украшалась богаче, чем будничная. Невеста на свадьбу надевала подвенечную рубаху — «кавынь тувыр», в первый день проживания в доме жениха — рубаху для печения блинов («мелна кÿэштме», «кÿэштме тувыр»). Женская рубаха оформлялась вышивкой в ви¬е узкой полосы по низу подола («урвалте тÿр», «тувыр йаыш», «аист», «ойтым»), по краю у запястья («шокшмучаш тÿр») или по длине рукава («кид ÿмбал»), на плечах («вачумбал тÿр», «тамга») и на спине «туп кадыр», «туп тÿр», «шентел шома»), образуя посредине угол. Спускаясь с плеч по вырезу шеи на перед, вышивка идет вниз по обе стороны разреза на нагрудной части и заканчивается посредине углом, замыкая этот разрез («мел тур»). Кроме того, узкими продольными полосками она покрывает передние швы, соединяющие полотнища рубахи. В этом случае каждая конструктивная линия, соединяющая детали кроя одежды, была одновременно и дополнительным декоративным приемом.

Нагрудная вышивка («мел тÿр») намного сложнее других деталей костюма. Она широкой полосой покрывает поверхность холста по обе стороны грудного разреза. Рисунок вышивки составляют различные геометрические мотивы, объединенные обычно в прямоугольные и ромбовидные композиции, каждая из которых повторяется в вертикальной симметрии по обе стороны разреза и подчиняется общему линейному ритму орнаментального рисунка. Иногда весь узор состоит из сплошной сетки вышивки с чередующимися элементами из ломаных и прямых линий. В нижней части разреза вышивка заканчивается острым углом («мелгутан»), объединяющим и замыкающим боковые полосы по обеим сторонам разреза. Эти полосы, в свою очередь, оформляются узкой бордюрной вышивкой из роговидных и крючкообразных мотивов.

Мужская рубаха по сравнению с женской была более простой. Ее шили из одного прямоугольного полотнища, перегнутого пополам, и двух прямых или скошенных бочков. Прямой разрез ворота несколько смещен вправо. Позднее разрез ворота стали делать с левой стороны, с застежкой на пуговицы и с воротником типа стойка. Рукав прямой. Носили рубаху навыпуск, длиной до колен.

В мужской рубахе вышивкой украшали ворот и подол, обшлага рукавов. В этом случае часто вместо вышивки использовали полоску узорного тканья красного цвета. Основная вышивка располагалась по обе стороны серединного разреза на нагрудной части и чаще всего была асимметричной, если разрез приходился на правую сторону рубахи.

Марийский язык

Марийцы входят в угро-финскую языковую семью, составляя в ней вместе с мордвой волго-финскую группу. 

В свою очередь существенные различия в языке у субэтносов (горные и луговые мари) предопределили формирование двух литературных языков. При этом восточные марийцы, в языковом и этнокультурном отношении близкие к луговым, стали пользоваться литературной нормой последних, обогатив ее многими своими диалектными особенностями, В то же время марийцы, обитающие в юго-западной части Кировской области и на северо-восточной окраине нижегородской области (по географическому массиву их называют северо-западными марийцами), хотя и близки к горным, остались вне литературных языковых норм.
Таким образом, марийский язык отличается тем, что он является бинарным и у него два литературных языка: горно-марийский и лугово-восточный.

Марийский язык (устар. — черемисский язык) относится к финно-угорской семье языков. Наиболее близок к мордовским языкам. Распространен в Республике Марий Эл, Татарстане, Удмуртии, Башкортостане, Нижегородской, Кировской, Свердловской, Пермской областях. Число говорящих около 488 тыс. человек (2002 г., перепись; 553 тыс. человек в 1989 г.). Среди восточных марийцев распространен и татарский язык. Имеет 4 наречия: луговое, восточное, горное и северо-западное (юго-запад Кировской области).

Марийский язык развивался под влиянием тюркских (с VIII века) и русского (с XIII века) языков, сохраняя основные финно-угорские черты. Среди согласных встречаются палатальные, звонкие фрикативные; богатый вокализм - от 8 до 12 гласных (по диалектам). Грамматические отношения выражаются в основном агглютинативными суффиксами.

Марийский (горный и луговой) язык, наряду с русским, является государственным языком Республики Марий Эл («Закон о языках Республики Марий Эл», 1995 г.). Он является средством обучения и предметом изучения в начальной и средней школе, в вузах используется как средство обучения гуманитарным предметам и изучается как предмет. На марийском языке издается учебная, художественная и публицистическая литература, выходят газеты и журналы, осуществляется теле- и радиовещание, функционируют театры. Центрами научного изучения языка являются Марийский научо-исследовательский иснтитут языка, литературы и истории, Марийский государственный университет, Марийский педагогический институт.

В глубокой древности, как и у других народов, зародилось марийское устное поэтическое творчество. Опоэтизированное возвеличивание великанов – исполинов – исполинов (Онар, Алым-патыр, Ненчик-патыр), которых поэтическое воображение народа наделило исполинским ростом и огромной физической силой, олицетворяет преклонение перед трудолюбивыми предками, корчевавшими лес под пашню, осваивавшими речные долины и прибрежные склоны. Широко распространены легенды и сказания о родо-племенных богатырях, защитниках народа от чужеземных завоевателей. Чоткар, Чумблат, Акпатыр – любимые эпические герои, наделенные бессмертием и приходящие на помощь родному народу и после своей видимой смерти.

Оберег Жизни

Скоро вашему вниманию предстанет новый вид оберега-подвески - Оберег Жизни, в центре которой будет знак Марийской Традиционной Религии!

Символ Марийской Традиционной Религии (МТР)

Марийский родовой знак имеет множество значений. На обереге изображен ромб - обозначающий Мир, в котором мы живём; окруженный солнечными лучами - символ Кече Ава (Богиня Солнца).  Солнечные лучи оберегают и дают силу в добрых деяниях.

Готовится к продаже новый марийский "Оберег Жизни"

В центре ромба – фигурка человека с поднятыми вверх руками – символ Курык Кугуза (Защитник нации), под которым зеленый треугольник – символ Мланде Ава (Матушка Земля). И три желтых круга.

Левый обозначает «шулык» (на русский язык переводится как энергия). Невидимая и неощутимая субстанция, которую человек получает от богов на молении. Верхний круг означает «перке» – благополучие, как основа Жизни. Правый круг – «серлагыш» – содействие исполнению предназначения жизни.

В Марий Эл идут съемки фильма на марийском языке

В конце июня 2013 года в Куженерском районе в деревнях  Ивансола и Кораксола Республики Марий Эл начались  съемки фильма на марийском языке под названием «Над деревней пара лебедей».  Режиссером  фильма  выступил художественный руководитель Марийского театра юного зрителя Олег Иркабаев.

По сценарию этот фильм – музыкальная комедия на основе пьесы, который уже показывали в вышеупомянутом театре. По словам режиссера, фильм повествует  жизнь молодого человека, уроженца Марий Эл. Поступив учиться в Москву, юноша через какое-то время возвращается обратно к себе в родное село. Видя  вокруг разруху, он пытается изменить мир к лучшему. Парень создает клуб танцев, внеся в марийскую культуру  села некую современную форму, сделав  ее более «конкурентоспособной» в нашем быстро меняющемся мире. В фильме есть всё: любовный треугольник, борьба, конфликты, слезы.

Съемки фильма "Над деревней пара лебедей",
проходящая в Куженерском районе д. Ивансола

Для создания фильма используется профессиональное кинооборудование из Казани. По словам создателей, фильм будет сопровождаться либо русскими субтитрами, либо будет продублирован на русский язык.

Съемки фильма "Над деревней пара лебедей", 
проходящая в Куженерском районе д. Ивансола

Сценарий к фильму написан руководителем  литературно-драматической части Марийского театра юного зрителя  Геннадием Гордеевым.  Продюсером фильма выступил индивидуальный предприниматель Николай Мамаев, уроженец  Марий Эл.

Съемки фильма "Над деревней пара лебедей", 
проходящая в Куженерском районе д. Ивансола

Желаем  удачи и творческих успехов создателям и актерам фильма! 

С нетерпением ждем выхода киноленты на экраны телевидения и DVD-дисков.

Шорыкйол

Шорыкйол 

Шорыкйол - марийский обрядовый праздник, который отмечается в период зимнего солнцестояния (с 22 декабря) после нарождения новой луны. Православные марийцы празднуют его в одно время с христианским Рождеством (6 января). Однако первым днем праздника является пятница (в прошлом традиционный день отдыха у марийцев), которая не всегда совпадает с Рождеством.

Праздник имеет несколько названий. У большей части марийского населения закрепилось название Шорыкйол - «овечья нога», от совершаемого в праздничные дни магического действия- дергания овец за ноги, с целью «вызывания» в новом году большого приплода овец. 

В прошлом марийцы связывали с этим днем благополучие своего хозяйства и семьи, перемены в жизни. Особенно большое значение имел первый день праздника. Встав рано утром, вся семья выходила на озимое поле и делала небольшие кучки из снега, напоминающие стога и скирды хлеба (лум каван, шорыкйол каван). Их старались делать как можно больше, но всегда в нечетном количестве. На стожки втыкали ржаные колосья, а некоторые крестьяне зарывали в них блины. В саду трясли ветки и стволы плодовых деревьев и кустарников, чтобы в новом году собрать богатый урожай фруктов и ягод

В этот день девушки ходили по домам, обязательно заходили в овчарни и дергали овец за ноги. Подобные действия, связанные с «магией первого дня», должны были обеспечить плодородие и благополучие в хозяйстве и семье.

К первому дню праздника был приурочен ряд примет и поверий. По погоде первого дня судили о том, какими будут весна и лето, делались предсказания об урожае:

 «Если снежную кучу, наметанную в Шорыкйол,занесет снегом - быть урожаю (Шорыкйол каваным лум петыра гын, кинде шочеш)»,

«В Шорыкйол будет снег - будут овощи Шорыкйол кече луман лиеш- пакча саска шочеш)».

Большое место занимали гадания, проведению которых крестьяне придавали серьезное значение. Гадания в основном были связаны с предсказанием судьбы. Девушки на выданье гадали о замужестве - выйдут ли замуж в новом году, какая жизнь ожидает их в замужестве. Старшее поколение пыталась узнать о будущем семьи, стремилось определить плодородие урожая, насколько благополучным окажется их хозяйство.

Неотъемлемой частью праздника Шорыкйол является шествие ряженых во главе с основными персонажами - Стариком Василием и Старухой (Васли кува-кугыза, Шорыкйол кува-кугыза). Они воспринимаются марийцами как предвестники будущего, так как ряженые предвещают домохозяевам хороший урожай, увеличение приплода скота в подворье, счастливую семейную жизни. 

Шорыкйол - марийский обрядовый праздник

Старик Василий и Старуха общаются с добрыми и злыми богами, поэтому они могут рассказать людям, как уродится урожай, такова будет жизнь для каждого человека. Хозяева дома стараются привечать ряженых как можно лучше. Их угощают пивом, орехами, чтобы не было нареканий на скупость.

Чтобы продемонстрировать свое мастерство и трудолюбие, вывешивают на обозрение свою работу- сплетенные лапти, вышитые полотенца и спряденные нитки. Угостившись, Старик Василий и его Старуха разбрасывают на пол зерна ржи или овса, желая щедрому хозяину изобилия хлеба. Среди ряженых часто встречаются Медведь, Лошадь, Гусь, Журавль, Коза и другие животные. В прошлом были и другие персонажи, изображающие солдата с гармошкой, государственных чиновников и священников - попа и дьякона.

Специально к празднику берегут лесные орехи, которыми угощают ряженых. Часто готовят пельмени с мясом (шыл подкогыльо). По обычаю в некоторые из них кладут монету, кусочки лыка, угля и т.д. В зависимости от того, кому и что попадается во время еды, предсказывают судьбу на год. Во время праздника соблюдаются некоторые запреты: нельзя стирать белье, шить и вышивать, выполнять тяжелые виды работ.

Существенную роль в этот день играет обрядовая еда. Обильный обед на Шорыкйол должен обеспечить достаток в еде на предстоящий год. Обязательным обрядовым блюдом считается баранья голова, кроме нее готовят традиционные напитки и кушанья: пиво (пура) из ржаного солода и хмеля, блины (мелна), овсяные пресные хлебцы (шергинде), ватрушки с начинкой из конопляных семян (катлама), пироги с зайчатиной или медвежатиной (меранг але маска шыл когыльо), пекут из ржаного или овсяного пресного теста «орешки» (шорыкйол пякш).